Клим Ворошилов. Первый Маршал страны Советов. Друг - Страница 112


К оглавлению

112

Убитых финнов наши насчитали 85 тысяч. Но самое смешное: в 1939 году Финляндия выставила против СССР порядка боо тысяч солдат, а в 1941 году, когда Маннергейм поклялся отомстить Советам за обиду, нанесенную во время зимней войны, всего 407 тысяч вместе с частями германского корпуса.

Ау! Куда 200 тысяч подевались? В горы партизанить ушли?

Понятно, что хрущевско-брежневские сволочи так старались представить Климента Ефремовича малограмотным недоумком, что тщательно правили все мемуары военачальников тех лет. Даже Кирилл Афанасьевич Мерецков в своей книге «На службе народу» «собственноручно» описал финскую войну строго в рамках официальной версии. «Собственноручно» я недаром в кавычки взял. Потому что не мог один из любимых полководцев Сталина написать этого бреда. По одной простой причине: Кирилл Афанасьевич присутствовал на совещании начальствующего состава по обобщению опыта боевых действий против Финляндии 17 апреля 1940 года.

У меня нет желания выступать в качестве скандального первооткрывателя и творца исторических сенсаций, но вот именно на примере зимней войны 1940 года я могу с полным на то основанием заявить, что и советская, хрущевско-брежневская историческая наука, и массив большей части современных исследований той поры — это просто тупая и наглая брехня, рассчитанная на легковерных идиотов.

Если вы мне не верите, то сами открывайте речь Иосифа Виссарионовича Сталина на совещании 17 апреля 1940 года и читайте, что там написано, о чем русским языком было сказано присутствующим на совещании военачальникам. Самое интересное, что это выступление вождя Советского народа цитируется во всех исследованиях тех событий, но цитируется… наперсточниками.

На самом деле Сталин говорил следующее: советское правительство сознательно пошло на объявление войны Финляндии, не дав возможности нашим Вооруженным силам к ней подготовиться. Так как сложившаяся международная обстановка могла резко изменить в любой момент, нужно было использовать сложившееся на то время положение, когда Англия, Франция и Германия имели связанные руки.

«…не поторопились ли наше правительство, наша партия, что объявили войну именно в конце ноября, в начале декабря, нельзя ли было отложить этот вопрос, подождать месяца два-три-четыре, подготовиться и потом ударить? Нет. Партия и правительство поступили совершенно правильно, не откладывая этого дела и, зная, что мы не вполне еще готовы к войне в финских условиях, начали активные военные действия именно в конце ноября — в начале декабря. Все это зависело не только от нас, а, скорее всего, от международной обстановки. Там, на Западе, три самых больших державы вцепились друг другу в горло — когда же решать вопрос о Ленинграде, если не в таких условиях, когда руки заняты и нам представляется благоприятная обстановка для того, чтобы их в этот момент ударить?».

И вот в таких условиях, не имея возможности подготовить должным образом операцию, Главнокомандующий советскими войсками К.Е. Ворошилов принял единственно верное решение, начав ее силами одного военного округа, да еще и раздробив их на пять направлений:

«Третий вопрос. Ну, война объявлена, начались военные действия. Правильно ли разместили наши военные руководящие органы наши войска на фронте? Как известно, войска были размещены на фронте в виде 5 основных колонн. Одна, наиболее серьезная, колонна наших войск на Карельском перешейке. Другая колонна наших войск и направление этой колонны было Северное побережье Ладожского озера с основным направлением на Сердоболью. Третья колонна, меньшая, направлением на Улебо. Четвертая колонна с направлением на Торнео и пятая колонна — с севера на юг на Петсамо.

Правильно ли было такое размещение войск на фронте? Я думаю, что правильно. Чего хотели добиться этим размещением наших войск на фронте?»

И здесь Сталин доводит до Совещания то, что до этого момента не знали сами командиры частей, участвующих в войне. До 17 апреля эти сведения составляли государственную тайну.

«Если взять Карельский перешеек, то первая задача такая. Ведь на войне надо рассчитывать не только на хорошее, но и на плохое, а еще лучше предусмотреть худшее. Наибольшая колонна наших войск была на Карельском перешейке для того, чтобы создать невозможность для возникновения всяких случайностей против Ленинграда со стороны финнов. Мы знали, что финнов поддерживают Франция, Англия, исподтишка поддерживают немцы, шведы, норвежцы, поддерживает Америка, поддерживает Канада. Знаем хорошо. Надо в войне предусмотреть всякие возможности, особенно не упускать из виду наиболее худших возможностей. Вот исходя из этого, надо было здесь создать большую колонну — на Карельском перешейке — что могло прежде всего обеспечить Ленинград от всяких возможных случайностей».

Вы все еще уверены, что я выдумал, что Маннергейм, по всей вероятности, планировал именно из района Карельского перешейка ударить в направлении Ленинграда, после того, как наши войска будут измотаны при штурме финской обороны? Даже более того, Маннергейм мог и ударить прямо в направлении на Ленинград, упреждая развертывание сил Красной армии, а, в случае неудачи, отскочить опять за заслон долговременных оборонительных сооружений.

Но Ворошилов его переиграл вчистую, сделав то, чему не учили ни в каких Академиях, он лишил финнов тактической инициативы, начав штурм предполья и оборонительной линии явно недостаточными для этого силами, решая следующие задачи:

«…расположение войск на Карельском перешейке преследовало три цели: создать серьезный заслон против всяких возможностей и случайностей против Ленинграда; во-вторых, устроить разведку территории и тыла Финляндии, что очень нужно было нам; и, в-третьих — создать плацдарм для прыжка, куда войска будут подвезены».

112